Пажи, кадеты, юнкера[Исторический очерк] - Олег Хазин

Пажеский корпус — придворный пансион

Елизавета Петровна взошла на престол в результате переворота в ноябре 1741 г. Немецкая партия у российского престола пала и на политическую арену вышел целый ряд русских государственных деятелей. Царица управляла государственными делами через доверенных лиц: А. Г. Разумовского, П. И. Шувалова, А. П. Бестужева — Рюмина, М. И. Воронцова. Приход к власти Елизаветы Петровны ознаменовал возрождение и продолжение дела Петра I. Правительству удалось проводить более последовательный курс внешней политики, в системе управления Сенату была возвращена и даже усилена его былая роль, в экономической жизни страны наблюдался подъем промышленности и торговли. Особенно значительны были успехи в области национальной культуры: открытие Московского университета и первого Русского театра, создание шедевров архитектуры и живописи. Университет был учрежден Высочайшим указом 12 января 1755 г. При нем были две гимназии: одна для дворян, а другая — для разночинцев. Студенты–разночинцы получали автоматически дворянство, а по окончании университета — первый офицерский чин.

В начале царствования Елизаветы при дворе было 8 камер–пажей (личных пажей царствующих особ) и 24 пажа. Содержание этого штата было установлено указом 5 октября 1742 г. Их форменное обмундирование состояло из желтого кафтана с черными обшлагами и штанами того же цвета (цвета императорской фамилии), черного камзола с серебряными пуговицами и позументами, белых чулок с башмаками, пуховой шляпы с плюмажем и красной епанчи (плаща). Указом за пажами был закреплен определенный перечень постоянных придворных обязанностей.

На коронациях они шествовали непосредственно за кавалергардами со своим гофмейстером, на похоронах высочайших особ — с горящими факелами у катафалка. Также пажи сопровождали иностранных послов, на парадных приемах их место было у дверей дворцовых залов. На приемах и куртагах они разносили гостям билеты и карты, ежедневно служили за царским столом, выполняли поручения, связанные с поездками по столице и окрестностям. Таким образом, институт пажей стал необходимой структурой для выполнения определенных функций и придания блеска царскому двору.

Однако, несмотря на кажущийся внешний лоск, придворные не всегда превосходили по своему внутреннему содержанию рядовых дворян. Наставники пажей, отнюдь, не являлись образцовыми воспитателям. Битье розгами и мытье провинившимися пажами посуды были наиболее распространенными видами наказания в воспитательном процессе. Настала необходимость организации системы воспитания и образования пажей.

Значительная часть дворянских детей обучалась в домашних условиях иностранными педагогами главным образом из Франции. Любой заезжий иностранец мог объявить себя учителем и его брали в дом. Благо дворянский отпрыск зачастую уже в младенческом возрасте был записан в гвардейский полк, в котором ему шел отечет времени службы.

Не лучшим образом было поставлено воспитание и образование будущего наследника российского престола Петра III (Голштинского принца Карла Петра Ульриха).

Для продолжения образования к нему по повелению Елизаветы Петровны был приставлен ординарный профессор словесности и поэзии саксонец Я. Шгелин. Он читал публичные лекции по литературе, истории, оратории и другим разделам словесных наук и одновременно сочинял поздравительные вирши на все случаи жизни, описывал иллюминации и фейерверки, рисовал виньетки к книгам и ландкартам, работал в кунсткамере, приводил в порядок библиотеку, придумывал эскизы медалей. При этом Я. Штелин не имел ни малейшего представления о деле, которое ему было поручено, за что Екатерина II впоследствии отзывалась о нем как о «шуте гороховом». Благодаря хорошей памяти Петр III почерпнул некоторые знания из истории и выучил катехизис, предпочитая из всех наук военные, но так и остался немецким принцем, благоговевшим перед прусским королем Фридрихом II, не любившем ни России, ни русских.

Подражание западным образцам в высшем обществе считалось хорошим тоном. Пажей учили иностранным языкам, фортификации и математике, верховой езде, танцам. Историк И. Е. Забелин (1820–1908) отмечал, что главным наставником России в науках был балетмейстер Ланде. Маленьких пажей отдавали для обучения в дома близких ко двору за определенную помесячную плату. Те, кто постарше — обучались при дворе. Правил и сроков обучения при этом не существовало. Ежегодно часть обучаемых «просилась в отпуск». Составляли список и представляли императрице, которая его просматривала, по собственному мнению определяла достойных, после чего подписывала.

Так продолжалось до 1759 г. до вступления в должность гофмейстера двора остзейца Карла Ефимовича Сиверса. Он прибыл в Петербург из Эстляндии, где служил камердинером у барона Тизенгаузена — владельца восьми поместий. В Петербург Карл Сиверс приехал со скрипкой, на которой охотно играл в компании молодых друзей. Через горничных Елизаветы за хорошие манеры его взяли на службу сначала форейтором, а потом — буфетчиком. Отчаянно нуждавшаяся в средствах Елизавета поручила К. Сиверсу отправиться в Эстляндию, чтобы там, у богатых помещиков занять некоторую сумму денег. Карл Ефимович успешно выполнил это поручение, чем заслужил расположение принцессы. Когда Брауншвейгская династия была свергнута, 15 февраля 1742 г. Сивере был назначен камер–юнкером к Петру Федоровичу. В том же году он был послан в Берлин для передачи Фридриху II ордена Св. Апостола Андрея Первозванного. Одновременно ему поручили встретиться с принцессой Анхальт Цербетской (будущей невестой Петра Федоровича — Екатериной) и привезти в Петербург ее портрет. В 1744 г. К. Сивере встретил при первом посещении России принцессу с матерью в трех верстах от Москвы. Впоследствии ни свадьбе К. Сиверса Петр Федорович и Екатерина Алексеевна были посаженные отец и мать. В дальнейшем Карл Сивере — камергер и гофмаршал. Он совершил большое путешествие по европейским странам, после чего в качестве ближайшего помощника обер–гофмаршала ему поручили заниматься пажами.

В 1759 г. из Франции был выписан в Россию барон Шуди, который Высочайшим указом был пожалован в гофмейстеры после ухода в отставку Дефолини. Ознакомившись с постановкой воспитания и образования при дворе пажей, Шуди подготовил докладную записку (мемориал), в которой выступил против насильственных наказаний. Во Франции только в 1762 г. Жан Жак Руссо обратился к этой теме и написал роман–трактат «Эмиль» о реформе воспитания. Идеи Амоса Коменского и Локка также были известны в Петербурге.